Козловка. NAVINYonline

 Филиал "Козловская сельская библиотека" Государственного учреждения культуры "Светлогорская районная сеть библиотек" Республика Беларусь принимает участие в сетевой акции «Писатель совести и чести», посвященной – 105-летию со дня рождения донского писателя Анатолия Вениаминовича Калинина.

Организатором акции является Муниципальное бюджетное учреждение культуры Морозовского района «Межпоселенческая центральная библиотека» им. А.С. Пушкина.

А. В. Калинин - русский и советский писатель, прозаик, публицист, критик, поэт и сценарист; выдающийся донской писатель и общественный деятель

Когда вечерняя заря Совсем в окне моём сгустится, Смогу ль сказать я, что не зря Мне привелось на свет родиться? Что я себя не уронил, Что я себя не опозорил, И ложью совесть не смутил, И злу поддаться не позволил. А. В. Калинин Родился Анатолий Вениаминович 22 августа 1916 года в станице Каменской (г. Каменск-Шахтинский) Ростовской области. Детство и юность писателя прошли на Дону. Отец у Калинина – сельский учитель, был новочеркасским казаком, мать – каменской казачкой. Дед пел в соборе в казачьем войсковом хоре, у него был такой редкий бас – профунда… С раннего детства писатель помнит, что вокруг все пели. С 1939 года работает военным корреспондентом на финском фронте. Большую часть своего фронтового пути Калинин прошел вместе с 5-м Донским гвардейским кавалерийским корпусом. Многие герои Калинина впоследствии окажутся так или иначе причастными к этому фронтовому братству. Анатолий Калинин пришел в литературу, хорошо зная то, о чем пишет: народный язык, крестьянский труд, казачий быт. Его произведения не просто известны, а стали, можно сказать, хрестоматией нашего времени. Гражданскую войну, раскулачивание, дороги Великой Отечественной, голод и разруху прошли сыны донских степей. Писатель на протяжении всего творчества продолжает обращаться к военной теме, раскрывая связь между событиями прошлого и настоящего. Его неуемность, работоспособность были поразительны. Повесть "Цыган" написана в 1961году. Это то произведение, что прославило автора. Этот роман сложился из множества автобиографических деталей. Образ главного героя, цыгана Будулая, возник у писателя еще во время войны, когда в госпитале он увидел, как разведчику-цыгану вручает орден казачий командир. Сам эпизод ему запомнился на всю жизнь. Затем, во время боя, писатель увидел разбитую цыганскую кибитку. Вскоре он узнал, что какая-то женщина забрала младенца, оставшегося в живых, к себе. В "Цыгане" свою тайну пытается хранить щедрая сердцем казачка, которая воспитала брошенного в катаклизмах войны цыганского ребенка и теперь боится разгадки. На протяжении сорока с лишним лет Калинин вновь и вновь возвращался к своим героям (Клавдии и Будулаю), их трудной любви, за их судьбой следили миллионы читателей и телезрителей. Роман был неоднократно экранизирован, а его герои стали поистине народными. Не дает покоя Будулаю его Цыганская душа. Так и тянет ее в широкие степи, раскинувшиеся по берегам Дона. Здесь еще кочуют таборы его соплеменников, бродят вольные казацкие табуны да свищет горький полынный ветер. Никак не могут соединиться судьбы Будулая и казачки Клавдии, хотя сердца их давно нашли друг друга. А вокруг шумит жизнь с ее печалями и радостями, тихим семейным счастьем и злой разлукой, враждой и любовью.

Повесть "Цыган" ...И если Будулая вскоре стали считать в этом казачьем хуторе своим человеком, то лишь потому, что люди так же безошибочно умеют распознавать в человеке трудягу, мастера своего дела. Ожила старая кузница в балке. Когда на ее дверях висел замок, будто бы и не очень заметно было отсутствие в хуторе кузнеца, а теперь, когда с утра до вечера растекались из балки перезвоны, стали натаптывать сюда дорожки и от молочнотоварной фермы, и из колхозных виноградных садов, и с полевого стана. Весь день тянулись по этим тропинкам люди. Несли, конечно, в кузницу не что-нибудь крупное, а больше всего лопаты, тяпки, железные грабли и разные шкворни. На первый взгляд не очень существенную и тем не менее незаменимую в большом хозяйстве мелочь. Не станет же, понятно, колхоз сдавать на ремонт в хуторскую кузницу, где едва могут повернуться кузнец с подручным, тракторные плуги, которые скорее и проще отремонтировать в новой, большой мастерской в станице! Не было в кузнице у Будулая и приспособлений для отковки осей и валов с тракторов и автомашин, не было прессов и станков для обточки и расточки. Зато закалить Будулай умел и в своей маленькой кузнице какого угодно размера деталь. И закалить так, как не умели это сделать и в большой мастерской. Отец передал ему этот секрет сверхпрочного закаливания металла, унаследованный им, в свою очередь, от отца, тоже кузнеца. И даже сам главный механик из большой мастерской, инженер, обращался к Будулаю за консультацией по этому вопросу. Тут, оказалось, одних инженерных званий было недостаточно… Пробовал Будулай передать свой секрет закалки металла другим кузнецам, не отказывался повозиться с ними, когда его просил об этом главный механик мастерских, но так ничего из этого и не получилось. Вот, казалось бы, и совсем уже постиг человек, спроси у него, и он наизусть расскажет, что с деталью нужно сделать сначала и что потом, а начнет это делать сам — и где-то обязательно ошибется. Даст промашку на самую малость, сделает почти что так — и все же не так. А без этого «почти» и нельзя. Без «почти» ось или вал получаются либо мягкими, как воск, либо хрупкими, как сахар-рафинад. В «почти», оказывается, и вся загвоздка. В этом и есть талант. А талант, должно быть, содержится у человека в крови, и, вероятно, только с кровью можно перелить его в жилы другого человека. И все-таки Будулай не терял надежды, что в конце концов удастся ему передать свои знания кузнечного мастера кому-нибудь другому. Не уносить же их с собой в могилу! Раньше надеялся он, что сумеет передать их своему сыну. Когда ранней весной в степи, под пологом шатра, его жена Галя объявила ему, что у нее под сердцем шевельнулся живой комочек, Будулай так сразу и рассудил, что это может быть только сын. В их роду кузнецов все первенцы были сыновьями. А как же могло быть иначе?! Иначе некому было бы передавать из рук в руки щипцы, молотки и прочие орудия кузнечного ремесла. С этой глубочайшей уверенностью Будулай и на войну уходил, застигнутый посреди степи в шатре верхоконным милиционером с повесткой из ближайшего сельсовета. И, расставаясь в тот день с Галей среди холмов, пуще всего просил ее сберечь к его возвращению с фронта сына, а для этого, не мешкая, уходить в своей кибитке вместе с потоком беженцев туда, откуда встает солнце, — в заволжские степи. «Я вас там найду, цыган цыгану всегда дорогу укажет», — говорил Будулай, прощаясь с Галей, с трудом размыкая ее руки, петлей захлестнувшиеся вокруг его шеи. Не оглядываясь, он поскакал на своем верховом коне вслед за милиционером, не видя и того, как рухнула Галя на колени, протягивая вдогонку ему руки, и как потом она каталась растрепанной головой по золе потухшего костра, а старый глухой отец с серьгой в ухе склонился над ней с бутылкой воды. И потом, на войне, совершая по ее дорогам и бездорожью весь долгий переход с казаками Донского кавалерийского корпуса от Терека до Австрийских Альп, покачиваясь в жестком седле, ерзая по-пластунски животом по снегу, по траве и по кремнистой почве трансильванских предгорий, бодрствуя в разведке, засыпая у огня, у коновязей и отдирая от пробитой осколком груди бинты в госпитале, все время жил Будулай в ожидании того часа, когда наконец возьмет он за смуглую ручонку первенца, которого он и Галя договорились назвать хорошим русским именем Ваня, впервые подведет его к наковальне и очарует его взор сиянием искр, брызжущих из-под кувалды. С той секунды и должно будет начаться посвящение его сына в тайны древнего ремесла деда, прадеда и пращура. Твердо верил Будулай, что удастся ему сделать из Вани не только кузнеца, умеющего превратить кусок железа в подкову, в зуб бороны, в буравчик и в клещи, которые можно сбыть в воскресный день на базаре, но и такого, что однажды снимет перед отцом картуз, бросит его на землю и скажет: «Спасибо, батя, за науку, но с меня хватит. Теперь я у тебя уже ничему не смогу научиться. Дальше я пойду учиться на инженера-механика». Вот какие мысли роились в голове у Будулая, когда он слышал вокруг на фронте разговоры однополчан об их детях, что учились в больших городах на врачей, инженеров и даже на морских капитанов. Почему же его сын Ваня, вместо того чтобы тоже учиться, должен плясать и кривляться на базаре посреди гогочущей толпы, выпрашивая у нее за это копейки! При одной мысли об этом кровь бросалась в лицо Будулаю. Дружок-однополчанин начинал будить его посреди ночи у потухшего огня, спрашивая, почему это он так по-страшному кричит, скрежещет во сне зубами. Не знал однополчанин, что вовсе и не спит Будулай, не мог знать и того, какие горькие воспоминания и какие лучезарные надежды не дают спать его фронтовому другу. И когда оказалось, что все его надежды похоронены под невысокой, совсем неприметной насыпью супесного чернозема в степи, там, на окраине кукурузного поля, ему почудилось, будто чья-то безжалостная рука до отказа качнула рычаг его горна и выдула из мехов лучшую часть его жизни. Война не только отняла у него Галю. Не сбылось, никогда не сбудется теперь и то, о чем мечтал он на марше в казачьем седле и бессонными ночами под терскими, кубанскими, донскими, украинскими и венгерскими небесами. Некому будет передать ему из рук в руки кувалду. Разумеется, он еще в состоянии будет передать кому-нибудь свои навыки кузнеца, но, очевидно, так никогда и не сможет передать то, что переливается из жил в жилы только с родной кровью. Он уже убедился в этом на собственном опыте. Он пытался от чистого сердца, и пока ничего путного из его попыток не получилось. Люди, которых он брался обучать, уходили из его кузницы более или менее сносными кузнецами, но ни у одного из них металл не звучал под руками, как бубен и как живая песня. Не вздыхал, не смеялся, не рыдал, не нашептывал Будулаю на ухо вещи, подобные тем, что нашептывала ему под сенью шатра Галя. И ничего такого так и не успели сделать из куска металла эти добропорядочные кузнецы, о чем можно было бы сказать только одним словом: сказка! Так и оставался Будулай с горьким разочарованием в своих лучших надеждах и мечтах, пока не появился рядом с ним его новый добровольный подручный... #писатели_юбиляры #БСГ_КозловскаяСельскаяБиблиотека #акции #Писатель_совести_и_чести #Гагаринский_отдел_МБУК_МЦБ