Козловка. NAVINYonline

 Зарыцкі Аляксей, нарадзіўся 22.03.1911 г. у гарадскім пасёлку Хоцімск Хоцімскага раёна Магілеўскай вобласці ў сям'і служачага.

У 1928 г. скончыў сярэднюю школу ў Бабруйску, працаваў электраманцёрам на Бабруйскім дрэваапрацоўчым камбінаце. У 1936 г. скончыў Маскоўскі інстытут замежных моў. З 1938г. па 1946 г. служыў у Савецкай Арміі. У 1941-1942 гг. удзельнічаў у баях пад Арлом і Масквой, будучы памочнікам начальніка разведаддзела штаба аднаго з паветрана-дэсантных карпусоў. Затым у якасці інструктара армейскага палітаддзела прымаў удзел у баявых аперацыях на Волхаўскім і Ленінградскім франтах. Быў супрацоўнікам, пасля загадчыкам аддзела паэзіі часопіса «Полымя». Узнагароджаны двума ордэнамі Айчыннай вайны II ступені і медалямі. Памёр 29.10.1987 г. Першы верш надрукаваў у 1927 г., а ў 1932 г. выйшаў першы зборнік вершаў «Эпічныя фрагменты». У пасляваенны час выдаў кнігі паэзіі «Дняпроўскае рэха» (1946г.), «Арліная крыніца» (1947г.), «Наш сын» і «Світанскія сады» (1950г.), «Вершы і паэмы» (1952г.), «Залатое дно» (1955г.), «Праз бурныя парогі» (1957г.), «Пасылка ў рай» (1960г.), «Размова з сэрцам» (1961г.), «Вяртанне на зямлю» (1966г.), «Мая асяніна» і «У дарогу» (1973г.), «Талоны на бяссмерце» і «Пераклічка гадоў» (1974г.), «Каля вячэрняга кастра» (1979г.), «Трывожная госця» (1986г.). У 1965 г. выдадзена кніга апавяданняў на расейскай мове «Вересковый мед» У 1985 г. - кніга ўспамінаў, крытычных артыкулаў, нарысаў «За словам-падарункам» У 1969 і ў 1981 гг. выйшлі Выбраныя творы ў 2 тамах. Перакладаў з расейскай, украінскай, летувіскай, нямецкай, польскай, лужыцка-сербскай моў. Асобнымі кнігамі выйшлі зборнік А.Туманяна «Казкі і легенды» (1958г.), паэма К.Данелайціса «Чатыры пары года» (1961г.), балада А.Міцкевіча «Свіцязанка» (1976г.) і кніга выбраных перакладаў «У свет па песні» (1978г.) #читаемдома #писателиюбиляры ЗАРИЦКИЙ АЛЕКСЕЙ С НАДЕЖДОЙ И УПРЕКОМ Отступаем опять. Дым горячий и черный. Городок полыхает, городок под огнем. Очень хочется пить. Забежали в просторный, По- добротному срубленный дом. А в прихожей толпа – инвалиды в халатах. Здесь лекарств и махорки устойчивый дух. Сколько лиц – уже блеклых, слегка желтоватых, А на лицах смятенье, испуг. Мы с оружием были, мы так молоды, дюжи, Но смутили нас тишь, полумгла… Стариковские очи смотрели нам в души, И надежда в очах, и тревога жила. Тут покой не нарушен ни плачем, ни стоном, Тут неслышно на цыпочках ходит беда. Лишь струится вода из-под крана со звоном, – Но журчаньем тревожит мне душу вода. Ты, водица, соленою стала, как слезы, Мне полынный твой запах сегодня знаком. Пил тебя я под посвист свинца из Березы, Пил тебя из Днепра я под пушечный гром, Край родной покидая, родимый свой дом… Мы воды напились и наполнили фляги. Мы набрали воды, не забрали беду. Как печально смотрели нам вслед бедолаги… Мы уходим. Что сделаешь? Тоже иду. Уходя, оглянулся еще раз с порога, Снова эти глаза – словно крик в тишине, В каждом взгляде надежда, в каждом взгляде тревога И упрек – так почудилось мне. Мы спешим на крыльцо, мы на улицу рвемся, Покидая в смятенье примолкнувший дом. И так хочется крикнуть: «Еще мы вернемся, И тебя, городок, мы вернем!» ЗАРИЦКИЙ АЛЕКСЕЙ НА ПОСЛЕДНЕМ РУБЕЖЕ На опушке дымятся подбитые танки. Остывают орудия. Грохот затих. Мы в леске придорожном, на светлой полянке, Схоронили друзей боевых. Осень листья стрясала с калины застылой: За листком неохотно срывался листок, Покружившись печально над братской могилой, На сырой опускался песок. Бой затих, лес молчит. Стрекотанье сорочье Донесется порой, и опять тишина. В ней таится тоска, словно в доле сиротской, – Здесь она будто горечи сирой полна. А места здесь такие – одно загляденье: Рядом озимь, а дальше – стеною боры. Богатырской заставой здесь сосны и ели Сторожат Подмосковье с далекой поры. Здесь со мной каждый луг, лес от края до края, Словно с другом, открытый ведут разговор. И негромкая Нара – речушка такая – Так же вьется, как наши Горынь иль Остёр. Только ёкает сердце с неясной тревогой, Стоит мне, обернувшись, взглянуть на восток, Снова кажется – вижу за дымкой далекой Я Москву на скрещенье дорог… Передышки судьба до сих пор не дала нам. Подмосковье… Последняя пядь, а за ней – Институт, где я лекции слушал недавно… Площадь Красная… Кремль… Мавзолей… Ах, как здесь на опушке алеет рябина, Словно там, у Днепра, где родимая мать. Мне отсюда – две тысячи верст до Берлина. До Москвы – только семьдесят пять…